Сергей Минцлов - Приключения студентов [Том I]
Дверь отворилась и впустила Луиджи в полутемную прихожую обычного типа тех времен. Рядом с деревянной лестницей имелся совсем узкий коридор, выводивший на двор.
— Синьор Помпео дома?.. — спросил Луиджи.
— Дома!.. — коротко отрезал пожилой коренастый слуга с густыми бровями, мрачно сросшимися на переносье.
— Порученье имею к нему…
— От кого?..
— А это я уж лично доложу вашему господину!.. — ответил Луиджи. — Будьте любезны подняться к нему наверх, мой дорогой друг. И несколько поторопитесь — меня ждет герцог!
— Пожалуйте за мной!.. — проговорил опешивший слуга.
Оба они взошли по лестнице и слуга, оставив Луиджи в небольшом зале, скрылся за пурпурным ковром, заменявшим дверь.
Луиджи обежал все внимательным взглядом.
У стен и в углах размещались несколько статуй из белого мрамора, превосходной работы, но частью поломанные. Старинная, тяжелая и прочная, была и мебель.
Не успел Луиджи рассмотреть все как следует — из–за ковра показался человек средних лет в полосатом малиново–голубом платье. Располагающее к себе лицо его с небольшой бородкой было несколько озабочено.
Луиджи отвесил почтительный и в то же время свободный поклон. Маркони ответил легким наклонением головы.
— В чем дело?.. — спросил он.
— Синьор… — ответил, опять кланяясь, неаполитанец, — я не имею права говорить при посторонних!.. — Он указал глазами на слугу, недвижно стоявшего у лестницы.
— Это свой, верный человек!.. — сказал Маркони. — А впрочем… — он сделал легкий знак рукой и слуга исчез под полом.
Луиджи достал записку Габриэллы и подал ее Маркони. Тот посмотрел на почерк, потом на печать и выхоленные, белые пальцы его заторопились распечатывать письмо. Оно было длинное, с какими–то рисунками и, как молча соображал Луиджи, значит, было заготовлено синьоритой заранее и выжидало случая к отправке.
Лицо Маркони по мере чтения делалось оживленнее, на губах появилась улыбка.
— Добрые вести — добрая и плата!.. — произнес он, складывая письмо.
Он открыл висевшую у него на бедре вышитую бисером сумочку, достал оттуда золотую монету и протянул ее Луиджи. Тот принял ее и раскланялся еще ниже.
— Подожди здесь, я сейчас напишу ответ!.. — приказал Маркони и край ковра опустился за ним.
Луиджи развалился в кресле с высокою спинкой и с довольным видом, свысока, стал посматривать на окружавших. его мраморных богинь и богов. Рядом с ним оказался сидевший на камне фавн; он обнял обеими руками приподнятое колено и с загадочной усмешкой смотрел на неаполитанца. Тот вдруг ухватил его за козлиную бородку и сжал ее, затем от избытка удовольствия покровительственно потрепал по щеке.
— Так–то, дурачок!.. — проговорил он вполголоса.
Синьор Маркони писал долго. Наконец, ковер зашевелился и Луиджи вскочил со своего места.
— Вот мой ответ!.. — проговорил Маркони, отдавая ему письмо. — До завтрашнего вечера! Ты ведь с нами пойдешь, конечно?..
— Всенепременно, синьор… но куда именно?
— Мы знаем теперь потайной ход в его тюрьму… — ответил Мар кони. — Остальное, конечно, тебе известно!
— Все знаю, синьор! Но где сбор?
— У падающих башен. Пароль будет «сокол». До свиданья!..
Луиджи выбрался на улицу и направился к таверне, указанной им Яну. Голова неаполитанца усиленно работала, силясь проникнуть в тайну, продолжавшую все запутываться. Вспомнилось ему только одно — что фамилия Маркони числилась в партии Гибеллинов, ярых врагов папы. Но при чем же тут француженка Габриэль Готье и тюрьма?
В раздумьи добрался Луиджи до назначенной таверны, но там Яна не оказалось; Луиджи заглянул еще в несколько окрестных кабачков — приятеля его нигде не было. Он подождал за кружкой вина в одном месте, потом в другом, в третьем — Ян не появлялся; дело, между тем, шло уже к вечеру и улицы должны были скоро начать замыкаться.
Луиджи поспешил к мастерской Бонавентури и, не заходя в нее, заглянул в окно и облегченно вздохнул — он увидал белокурую голову приятеля, низко склоненную над работой.
Заходить в мастерскую и передавать письмо при всех было неудобно и Луиджи решил прогуляться и медленно обогнул пару кварталов; как раз к закрытию мастерской он был опять около нее; Ян запирал наружные ставни и вдруг почувствовал на своем плече чью–то руку; он быстро оглянулся.
— А это ты?!. — прошептал он, обрадовавшись. — Сделал?
Луиджи молча кивнул головой и неприметно сунул ему ответное письмо.
Еще неплотно прижатая ставня приотворилась и луч света упал на лицо Яна. Луиджи ахнул: левый глаз Яна совершенно запух и под ним чернел синяк; лоб украшала громадная сизо–багровая шишка.
— Что такое?!.. — чуть не вскрикнул неаполитанец.
— Напали!.. — тихо поведал Ян. — Еще двое меня поджидали. Накинули на голову мешок, сразу свалили, обшарили всего и исчезли; когда я выпутался — их и след простыл. О камни лицом пришелся!
— Та–а–к!!.. — протянул Луиджи. — Ну, это не беда, не мы в дураках!.. Смотри же!.. — озабоченно добавил он. — завтра ни на шаг из дома, пока не сдашь!.. Понял?
— Понял… спасибо тебе!.. — ответил Ян.
— Я–а–н?.. — раздался в эту минуту голос Бонавентури. — Где ты-ы?!.. Кого еще провожаешь?
Из мастерской донесся дружный взрыв смеха.
— Прощай!.. — шепнул Ян. — В воскресенье приду! — и он исчез в дверях.
ГЛАВА XXI
Чем ближе к полудню подходило на другой день время, тем все возбужденнее становился Ян. Он то и дело взглядывал на синий клочок неба, чтобы определить положение невидного ему солнца, и прислушивался к шагам и голосам на улице. Письмо Маркони было еще с раннего утра сложено в самый малый размер и так засунуто за борт куртки, что в любую секунду одним незаметным движением его можно было извлечь оттуда.
Звякнули подковы коней и Ян вздрогнул. Лошади остановились около двери мастерской и на пороге показались, одетые в длинные голубое и вишневое платья, Габриэль и пожилая дама, уже известная Яну.
Бонавентури встретил их глубоким поклоном. Ян почувствовал, что он весь заливается заревом, и потупил глаза; записка мгновенно очутилась у него в руке. Гостьи поздоровались и Габриэль обвела взглядом работавших.
— А где же ваш помощник?.. — спросила она. — Тот, что принес вчера стакан — я хотела еще раз поблагодарить его за чудесную работу!
Ян поднял голову и увидал, что пухло–белое лицо Бо- навентури совсем расплылось от улыбки, а толстый палец с изумрудным перстнем устремлен на него.
— Как, это вы?!.. — с неподдельным участием воскликнула и даже всплеснула руками девушка. — Что с вами случилось?!..
